Российский Генеральный штаб не скрывает, что военные действия выявили существенные недостатки вооруженных сил. Наибольшее число упреков адресовано авиации, потерявшей в пятидневной войне четыре самолета -- три штурмовика Су-25 «Грач» и стратегический бомбардировщик Ту-22. «Грачи» появились более трех десятков лет назад. Даже у доработанного Су-25 нет радиолокатора, не говоря уже о бортовой ЭВМ или компьютере. В сложных метеоусловиях (в дождь, дымку, низкую облачность) «Грач» просто слепнет.
Оптический же прицел - вещь в современных условиях и неточная, и ненадежная: можно и по своим ударить, особенно в условиях горной местности. И ударяли в прежних конфликтах. Война в Южной Осетии доказала -- «Грачам» необходима замена. Вряд ли это будет новый самолет «с нуля». Однако модернизированный МиГ-29 или Су-27 -- почему бы и нет.
Эксперты в один голос недоумевали: почему стратегический бомбардировщик Ту-22 был послан на разведку? Те же штурмовики могли бы справиться с этой задачей. После выдачи грузинами наших сбитых летчиков многое прояснилось: одно дело, когда находящийся в плену российский пилот говорит, что летал на разведку, совсем другое -- бомбить. Поэтому и придерживались «легенды» о полете на разведку. Однако ясно и другое -- в качестве оружия экипаж Ту-22 вынужден был использовать обычные авиабомбы, а не крылатые ракеты, которых просто не оказалось в нужном количестве. И лететь из-за этого вынужден был на малой высоте, потому громадную, неманевренную машину и сбили.
Не было в небе над Южной Осетией и новых вертолетов. Того же Ми-28Н «Ночной охотник», который объявлен основным боевым вертолетом российской армии на ближайшие десятилетия. Хотя специалистам известно, что наиболее подходящие для работ в горах именно Ка-50 или Ка-52 - благодаря соосному несущему винту. Но единицы этих геликоптеров планируется закупить лишь для проведения спецопераций. Но даже если с количеством самолетов и вертолетов будет все в порядке, необходимо оснастить их современными комплексами защиты от ПЗРК -- переносных зенитных ракетных комплексов.
Несоразмерные авиационные потери говорят и о слабой способности ВВС России эффективно подавить средства противовоздушной обороны противника. У грузинской стороны были современные зенитные ракетные комплексы ПВО «Тор» и «Бук». Из-за сильной и организованной ПВО стала невозможной переброска по воздуху подкреплений. Сбои в управлении авиацией не позволили в должной мере прикрыть колонны с воздуха. Средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) для подавления практически не использовались. А ведь примерно год назад было объявлено о создании холдинга РЭБ, однако новая структура пока так и не состоялась.
С высокоточным оружием у нашей армии положение куда лучше -- арсеналы его весьма объемные, стрелять им можно из различных пушек и гаубиц, причем вне зоны видимости цели, лишь бы калибр подходил. Схема применения высокоточных снарядов, например «Китолов», «Краснополь», «Смельчак», «Сантиметр», такова, что цель нужно «посветить» лазерным лучом, по которому и полетит снаряд. Для этого расчет из двух человек с аппаратурой «подсветки» должен занять место, откуда цель видна. С готовности (точнее -- неготовности) таких расчетов и начинаются все проблемы нашего высокоточного оружия. С высокоточными минами та же история.
О том, чтобы «подсветку» осуществлять с беспилотного летательного аппарата (БПЛА), пока только думают. Да и с самими беспилотниками у нас проблема. В конфликте с нашей стороны использовался лишь один беспилотный комплекс среднего класса «Пчела» с радиусом действия 60 км и длительностью полета два часа. Более того, в 2006 году в России была похоронена программа создания беспилотных ударных самолетов и аппаратов до 2012 года. В итоге отставание от мировых лидеров преодолеть будет весьма сложно.
К высокоточному оружию относят также корректируемые авиационные бомбы и крылатые ракеты. Однако и они в последнем конфликте не применялись. Вряд ли успокоением может служить откровение заместителя главкома сухопутных войск Владимира Молтенского, который утверждал, что современное, в том числе высокоточное, оружие у российских военных в Южной Осетии имелось, но не было необходимости его применять. Наверное, поэтому вместо приемников глобальной навигационной спутниковой системы позиционирования ГЛОНАСС и солдаты, и офицеры натягивали на рукава белые опознавательные повязки, иногда из бинтов. Но и это не всегда помогало -- отмечены случаи взаимного обстреливания друг друга российскими подразделениями. Между тем у грузинских военных такие приемники, только американской системы GPS, были, начиная с командира взвода. И российские военнослужащие всеми способами пытались заиметь именно приемники GPS, как грузинские солдаты -- автомат Калашникова.
Нехватка спутников как группировки ГЛОНАСС, так и разведывательной, отсутствие наземных приемников привели к тому, что информация из космоса поступает лишь в центры управления и только затем по обычным линиям связи или по радио доходит непосредственно до войск. Задержка составляет часы, а иногда и сутки.
По мнению бывшего военного разведчика, а ныне председателя одной из комиссий Общественного совета при Министерстве обороны России Виталия Шлыкова, «российской армии вполне по плечу участие в небольших локальных конфликтах, но к противостоянию с серьезным противником она сегодня не готова -- ей не хватает прежде всего технической оснащенности». Этот последний тезис подтверждается отсутствием на наших танках (в отличие от грузино-американских) тепловизоров, ночных прицелов, высокотехнологичных средств разведки и корректировки огня. Во многом потому, что и сами танки устарели -- в 58-й армии доля Т-62 и Т-72 доходит до двух третей. Применявшиеся в конфликте боевые машины пехоты БМП-1 и боевые машины десанта БМД-1 имеют тонкую броню, они не защищены от подрыва фугаса, бронебойного снаряда.
Болевые точки российской армии можно было бы перечислять и дальше. Вывод из всего этого сколь банален, столь же и глобален: армию необходимо срочно и массово перевооружать современными образцами. Государственный оборонный заказ в денежном исчислении ежегодно подрастает на 25--30%, а новое оружие закупается единицами, в лучшем случае -- по одному-два батальонных или дивизионных комплекта в год. В прошлом году закуплен один модернизированный дальний бомбардировщик Ту-22М, восемь (не новых, а модернизированных) истребителей Су-27СМ, 31 модернизированный танк Т-72 и 31 новый Т-90А, 90 противотанковых ракетных комплексов, 300 единиц артиллерийских орудий и один дивизион тактических комплексов «Искандер». Причины, кажется, на поверхности: непрозрачная система закупок, неуправляемый рост цен на комплектующие, вконец устаревшее оборудование на предприятиях оборонного комплекса.
От редакции: Обо всех этих проблемах мы писали еще до начала конфликта, но в редакции "Времени новостей" грамотно свели эти вопросы воедино и поставили их на фоне только что прошедшего реального военного конфликта.
Мы только что наблюдали войну, которая велась методом массированного использования бронетанковых колонн без поддержки с воздуха. Это до боли напоминало ввод советских войск в Афганистан в 1979-м году, когда при отсутствии космической навигации (этого еще не было в природе) на незнакомой местности отклонение от заданного маршрута порой достигало десятков километров. Однако в Афганистане армия действовала в условиях отсутствия авиации противника как таковой, в Грузии же существует штурмовая авиация на базе тех же Су-25 в модификации "Скорпион", лишенных ряда описанных выше недостатков "Грачей", а также имеются в наличии вертолеты как советских, так и американских моделей.
Что помешало грузинским ВВС нанести серьезный удар по российской колонне, двигавшейся от Рокского тоннеля к Цхинвали по хорошо простреливаемой дороге? Скорее всего, действия политиков, которые отнюдь не собирались серьезно воевать с Россией, отчего приказа не последовало. Вероятно, не стоит рассчитывать, что противник всегда будет столь нерешителен.
Мы наблюдали широкое применение стратегической авиации для решения задач штурмовой авиации (не только Ту-22М, но и Ту-160), что является неоправданным разбазариванием сил и средств. Объяснить это можно только одним - явным недостатком в войсках вооружений и технических средств ведения войны с применением обычных вооружений. Это - прямлое следствие развала оборонно-промышленного комплекса, уже не способного к крупносерийному выпуску новых образцов вооружений, а часто - и старых, уже выпускавшихся ранее серийно.
Так, мы практически не видели во время конфликта применения самолетов марки "МиГ" - производственная база РСК "МиГ" сегодня фактически ликвидирована, и корпорация не способна выпускать серийно даже проверенные образцы своей техники. Фактически работает только ОКБ, занимающееся обслуживанием ранее поставленной техники. Модернизация же самолетов марки "МиГ" для решения современных задач в войсках, судя по всему, не проводилась. Хотя несколько лет назад о такой программе и было объявлено.
Единичные образцы новых или глубоко модернизированных машин марки "Сухой" также не поступают в серию. Сегодня руководители предприятий ОПК ведут себя с государственным заказчиком так же, как раньше - с арабскими шейхами и "банановыми" диктаторами - показывают красивую "картинку", "впаривают" ненужные им образцы техники или образцы, на деле не отвечающие техническому заданию. Но деградация госуправления достигла таких размеров, что руководители типа С.Иванова или Сердюкова не могут ни сформулировать адекватный заказ, ни проконтролировать исполнение. Под стать им и главкомы, время от времени шокирующие публику невероятными идеями - например, главком ВВС, предлагавший остнастить истребитель пятого поколения ракетами "квадратного сечения". Или главком ВМФ, решивший вдруг создать на пустом месте авианосный флот - при том, что тот же Черноморский флот РФ рискует вообще исчезнуть к 2017-му году.
Еще один вопрос, который скупо освещается в СМИ - это обнаружившийся уже в эту войну недостаток боеприпасов - выше писалось о том, что не оказалось в достаточном количестве крылатых ракет. Но даже производство обычных патронов и снарядов для армии сегодня явно недостаточно для целей большой войны. В свое время во второй чеченской кампании расстреливали складские остатки - для стрельбы по горам было вполне достаточно и старых снарядов с истекающим сроком годности. Но эти остатки почти полностью расстреляли в прошлую кампанию, и на Грузию уже не осталось.
Давайте не будем забывать, что в России на полную мощность работает только один пороховой завод - в Перми. Остальные подобные производства либо вообще уже не производят пороха, либо производят в очень сокращенных количествах.
Далее. Россия достаточно долго, в рамках договора о сокращении обычных вооружений, при помощи заводов, специально построенных на нашей территории американцами (американцы в таких случаях очень добрые и щедрые) в массовом порядке уничтожала свою ракетную технику. Сами американцы, а именно фирма Локхид-Мартин, сожгли за 5 лет с 1988 по 1992 год лишь 18 своих ракет на установке, размещенной на полигоне Чайна-Лейк. Для сравнения - в России планировалось в течение 3-4-х лет уничтожить 916 снятых с боевого дежурства российских твердотопливных ракет морского и наземного базирования. Хотя, оснащенные головной частью с неядерным поражающим элементом, они вполне могли бы использоваться в данном конфликте. Но главное - взамен этих уничтожаемых ракет ничего в адекватных количествах вновь не производилось!
Россия в одностороннем порядке фактически вышла из Договора об ограничении обычных вооружений (ДОВСЕ) - это развязывает руки нашему вероятному противнику (не только США, но и остальным странам НАТО) для перевооружения и наращивания своих обычных арсеналов. А способна ли Россия сегодня, на своей производственной базе, произвести достаточное количество вооружений обычного типа, чтобы просто компенсировать аналогичный рост вооружений вероятного противника?
Это риторический вопрос - конечно же нет. Мы можем победить Грузию, просто задавив ее массой. О качестве ведения войны говорит структура потерь. Потери российских военнослужащих составили 64 человека погибшими и 323 - раненными и контуженными (без учета потерь югоосетинских формирований). У грузинской стороны по министерству обороны - 133 погибших, 70 пропавших без вести, 1199 раненых, по МВД - 13 погибших, 209 раненых. То есть потери наголову разгромленной грузинской армии по убитым всего лишь в 2 раза больше потерь победителей. Аналогично соотношение потерь авиационной техники. Точных данных о потерях бронетехники нет, но по сообщениям СМИ, потери опять-таки сопоставимы.
Такая структура потерь говорит сама за себя. При столкновении с более мощным, даже просто с более многочисленным противником, российская армия в ее нынешнем состоянии победы не одержит.
Главная 
